Лерметт издал странный горловой звук, будто подавился не то неуместным смешком, не то слезами, если не тем и другим одновременно.
– Одежда и доспехи? – одобрительно спросил Эттрейг, кивнув в сторону кучи.
– Разумеется, – воинственно вздернул бороду гном. – Равно как и обувь. И не только. Вы, пятеро – подойдите сюда.
Лоайре послушно шагнул, недоумевая, зачем они понадобились гному. Ну разве что затем, чтобы не мешать людям одеваться.
– Руку давай, – сурово потребовал Илмерран, едва ли не силком подсовывая под руку Лоайре не очень большой, но явно увесистый камень.
Лоайре мигом предъявил гному свою руку: Илмерран никогда и ничего зря не требует, это общеизвестно.
– Да не мне! – нетерпеливо скривился гном. – Положи ладонь на камень и закрой глаза.
Лоайре поспешно повиновался – и в ладонь его из глубины камня ткнулось чтото холодное и тяжелое. Толчок был настолько неожиданным, что Лоайре невольно открыл глаза еще прежде, чем пальцы его сомкнулись вокруг рукояти меча.
– Обыкновенная руна «мечвкамне», – пояснил Илмерран. – Тяни.
Лоайре дернул рукоять на себя что есть силы, и едва не отлетел в сторону от собственной старательности: меч подался на удивление легко.
– Аркье, теперь ты, – скомандовал Илмерран, ибо к магическому камню протянулись сразу четыре руки. – Не толпитесь.
– Потрясающе, – одними губами промолвил Лоайре, осторожно пробуя меч в движении.
– Не маши железом! – сухо одернул его Илмерран. – Он тебе по руке. Любой всегда вынимает из камня меч себе по руке. И нечего так пялиться. Волшебство как волшебство. Если бы мне пришлось еще и для вас пятерых оружие на себе волочь, я бы надорвался.
Вот в это Лоайре напрочь не верил. Илмерран и не такой груз, как пара кольчуг и куча одежды, способен поднять, глазом не моргнув. Но принести один камень и вправду проще, чем пять мечей – особенно если не знать заранее, какой меч кому подойдет. Занятно смотреть, с какими сосредоточенными лицами вчерашние ученики Илмеррана извлекают из рунного камня дарованное им оружие. И уж наверняка это выражение на их лицах всяко лучше, чем недавняя тоскливая безнадежность. Если слова Эттрейга подарили им надежду, то появление Илмеррана сделало эту надежду осмысленной.
– Готовы? – властно спросил Илмерран, разворачиваясь на каблуках.
Трое королей, облаченных в кольчуги и зимнюю одежду, согласно кивнули.
– Да, – твердо произнесла Шеррин. Ее нарретталь был ей изрядно велик – всетаки ее присутствия Илмерран, похоже, не предвидел.
– Тогда спускайтесь вниз, как только эти налеа, – Илмерран дернул подбородком в сторону пятерки эльфов, – догадаются надеть то, чего настоятельно требует нынешняя погода.
Лоайре сообразил, наконец, что оставшаяся теплая одежда предназначалась для эльфов, и торопливо набросил ближайший к нему нарретталь.
– Возле конюшни вас ожидают два десятка вооруженных всадников, – язвительно добавил Илмерран. – Полагаю, пускаться на поиски Арьена самим, без военного сопровождения, несколько непредусмотрительно.
С этими словами гном сухо откланялся, развернулся и вышел.
– Всем бы таких советников, – высказался посреди общего молчания Сейгден. – Эттрейг, вы готовы?
– Да, – ответил эттармец. – Правда, места здесь маловато.
– Нам выйти? – спросил Лерметт.
– Все равно места не хватит. – Эттрейг повел плечом, словно бы желая раздвинуть стены. – Ладно. Сумею и так.
Лоайре понятия не имел, что собирается сделать Эттрейг и зачем ему нужно, чтобы места было побольше – возможно, поэтому увиденное и запечатлелось в его памяти на всю оставшуюся жизнь. А может, и нет – даже и знай Отшельник, что сейчас сотворит эттармский принц… не каждый ведь день выпадает подобное зрелище! Это уже потом, задним числом Лоайре запоздало смекнул, что Эттрейг должен был перекувырнуться через голову, да вдобавок еще и назад – а для этого комната Арьена была и впрямь чуть маловата. Однако природному оборотню королевской крови не должны мешать подобные мелкие неудобства. Они Эттрейгу и не помешали. Вместо кувырка Эттрейг сделал нечто вроде заднего сальто на месте – и то, что приземлилось на пол после прыжка, уже было волком.
Впоследствии Лоайре не раз доводилось видеть оборот – но никогда больше он не видел, как оборачиваются, взмывая в сальто, не снимая кольчуги.
Огромный белый волк подошел к постели и ткнулся в нее носом. Затем он опустил морду, издал короткий переливчатый вой и вылетел за дверь.
– За ним, – отрывисто произнес Лерметт.
Снег был совсем не таким, как вчера. На исходе дня с неба слетали крохотные искорки; они деликатно укладывались на землю подальше друг от друга, чтобы не потревожить покой других таких же искорок и не затмить невзначай их хрупкую прелесть собственной. За ночь погода переменилась. Предутренний снег валил крупными медленными хлопьями. Они снижались неторопливо, исполненные собственного достоинства – им некуда было спешить: они уже успели покрыть землю периной этак в три ладони толщиной. Когда Лоайре увидел, что земля словно загодя окуталась траурным белым плащом, у него едва сердце из груди не выпрыгнуло: где уж тут найти след! Однако опасения его оказались напрасны. Волк летел по следу, словно звук по струне – ровно и мощно, не петляя и не сворачивая.
Позади остался и дворец, и площадь. Снег то медлил, словно бы зависая в воздухе, то начинал валить с удвоенной силой.
– Его нет в городе, – промолвил Лерметт, когда всадники вслед за огромным белым волком свернули в ту часть города, где Лоайре бывал реже всего.
– Почему? – коротко спросил Илмерран.
Всадником, невзирая на рост, он был недурным – но занятие это требовало от гнома полной, ничем не отвлекаемой сосредоточенности. Закатить получасовую тираду в обычном своем духе означало для Илмеррана свалиться с лошади на полном скаку.
– Потому что мы едем к Лесным Воротам, – ответил Лерметт. – Пока мы проезжали квартал резчиков, я еще мог надеяться, что Арьена заманили туда… но здесь больше ничего нет такого, что могло бы его заинтересовать. Дальше уже только ворота.
Вот кто мог себе позволить разглагольствовать как угодно – при желании, разумеется. Белогривый, со всей своей склонностью к сомнительным шуткам, отлично знал, когда можно позволять себе дурацкие выходки, а когда – нет. Он не сронил бы со своей спины всадника, даже вздумай Лерметт сесть в седло мертвецки пьяным задом наперед. Так же, впрочем, как и Черный Ветер, избравший сегодня своей наездницей Шеррин. Трудно понять, почему… но в конечном итоге не всадник, а скакун оказывается всегда прав. Оспаривать выбор не стал никто, даже Илери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});